Российские оригиналы   ::   Слаповский Алексей

- Оптимизм есть несомненный идиотизм, - говорил он. - Но идиотизм есть состояние блаженства. Следовательно, тот, кто не хочет быть оптимистом, отвергает для себя блаженство. Следовательно, когда говорят, что оптимистом быть в наше время трудно, то ошибаются! Трудно быть пессимистом, поскольку жизнь постоянно подсовывает нам эрзацы радости в надежде вызвать идиотическую слюну вожделения. Например, твоя грудь. Я говорю не как мужчина, а как мыслитель. Твоя грудь. Оптимист принимает еe за должный подарок судьбы. Пессимист же видит в ней обман, мираж, - и ему хочется разрушить, чтобы... О чeм я?

- Тебя бы с Малаевым свести, - вздохнула Екатерина. - Вы так похожи. Он тоже страшно умный.

- Нет ничего унизительнее слова "тоже"! - обиделся Калаев.

4 апреля 1986 года Николай Малаев зашeл к женщине Софье.

- Смерть есть любовь, - объяснял он ей. - А любовь есть смерть. Оргазм есть репетиция агонии...

И так далее.

- А ты не знаком с Калаевым? - спросила Софья.

- Что-то слышал, - неохотно ответил Малаев. - Как я понял: заурядный человек, но с претензиями.

К этой же Софье (такие совпадения в интеллектуальной среде не редкость) зашeл через некоторое время, а именно 30 декабря 1987 года Михаил Калаев.

- Оптимизм есть несомненный идиотизм, - говорил он. - Но идиотизм есть состояние блаженства...

И так далее.

- Вот бы вас с Малаевым познакомить! - сказала Софья, думая о чeм-то своeм. - Вы бы нашли общий язык.

- Я о нeм слышал. У нас разные языки! - отрезал Калаев.