В интересах государства   ::   Бивор Энтони

А вот его-де суждения научно-объективны и не зависят от системы ценностей, но Алекс Гамильтон прекрасно знал, что Бэйрд отнюдь не принадлежит к числу холодных, бесстрастных аналитиков. Ученые не очень-то свободны от тщеславия, и тот же Бэйрд однажды с горечью жаловался нескольким людям на происки радикалов, лишивших его Нобелевской премии.

Вспомнив об этом и продолжая наблюдать за своим гостем, сосредоточенно потягивавшим минеральную воду, Гамильтон не мог удержаться от улыбки. Бэйрд был трезвенник – не пил из страха повторить путь отца-алкоголика. Это казалось Гамильтону патетически наивным. Таким же примитивным, как одержимость древнегреческих трагиков идеей рока, который преследует людей из поколения в поколение. Преодолел же он беспомощность своей презренной семьи в финансовых делах. Он положил руки на край стола, как бы давая понять, что обед окончен.

– Думаю, мы могли бы попить кофе в библиотеке.

– Конечно, – отозвался Бэйрд, вставая из-за стола вместе с ним. – Превосходный обед, Алекс.

Гамильтон привычно улыбнулся и жестом предложил гостю пройти вперед.

– С сахаром? – спросил он, когда они снова уселись за столик. Бэйрд отрицательно покачал головой. – Возвратимся к Латинской Америке, – начал Гамильтон, достав не спеша две таблетки сахарина из серебряной табакерки. – Западные правительства, несомненно, отдают себе отчет в том, что они должны действовать здесь с предельной осторожностью.

– Конечно.