В колыбели с голодной крысой   ::   Уэстлейк Дональд Эдвин

 – О чем, черт подери, вы толкуете?

– Человек был жив. Теперь он мертв. Вы воспользовались фактом его смерти, чтобы создать для Уолтера и меня неприятности, но значит ли для вас его смерть что-нибудь еще? Волнует ли вас то, что он мертв?

Он снова взмахнул руками и ответил:

– Но я даже не знаю этого человека.

– Вас должно это волновать. Кому-то это должно же быть небезразлично.

– Ну, я полагаю, его жене небезразлично. И его детям, если они у него есть.

– У него их нет, – отрезала Сондра. Тон, которым она это сказала, был беспристрастен.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – признался Флейш.

– Помните Донна: “Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе; каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и, если Волной снесет в Море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол, он звонит по Тебе”.

– О да, – поспешно сказал он. – Хемингуэй это использовал в своем произведении.

– И весь смысл для вас только в этом? Комнатная игра. Отгадай, кто использовал эту известную цитату. Затем попытайся угадать, кто использовал Песнь песней Соломона:

Лилиан Хеллман, Питер де Врайс, Джон ван Друтен...

– Мне кажется, с меня достаточно, – сказал он. Он уже не был таким добродушным, как вначале.

– Да, – сказал я, – полагаю, с нас всех достаточно.