Вы прикиньте, указывала газета, как далеко друг от друга находятся Япония и Бразилии, как же это они могут провалиться под землю одновременно? По таким бесстыжим сочинителям психушка плачет. Ну, не в том смысле, конечно, как при товарище Андропове, оговаривалась газета, но все равно.
Виталий, учитывая комментарий, намекнул Всесоюзному старосте: «Вот, дескать, Россия раньше прирастала Сибирью, а теперь уже Сибирь начнет прирастать…»
«Чем?» — быстро спросил парторг.
«Ну, как чем? — так же быстро ответил Виталий. — Сами знаете».
Будущему концу света радовался в Благушино один только попик отец Борис, прозвище Падре. Человек плюгавый и суетливый, он елейным голоском ниспровергал всякие прогрессивные мысли, а в пьяном угаре прямо давал понять, что Он там наверху, на небесах, ясный хрен, прислушивается лично к советам отца Бориса. Не зря, например, Падре посещал открытые партийные собрания. Приходил, садился в сторонке. Несло от черной рясы попика ладаном, перегаром, бензином. Ладан и перегар — профессиональное, а вот бензином несло от большой немыслимой зажигалки. Вся в каких-то механических выступах и в колесиках, могла вместить в себя стакан авиационного керосина. Боялись курить рядом с Падре, неровен час — подорвется?
2
Сизая зубчатая тайга подпирала село с севера.
Как Великая китайская стена, тянулась тайга и по восточной стороне, нигде не начинающаяся, нигде не кончающаяся. Параллельно ей тянулась улица Береговая, вся пропахшая мыльными ароматами цветущего багульника. На пыльной площади — сельсовет, над ним выцветший флаг.