JК
Русский самородок. Повесть о Сытине :: Коничев Константин Иванович
Страница: 16 из 439А те небогатые хозяева и купчики, которые не держали при себе услужливых мальчиков, сплошь да рядом собакам своим давали кличку Мальчик – знай, дескать, наших, и у нас есть свои «мальчики»…
Спустя полвека Сытин пишет такие строки:
«Мне было 14 лет. Я был велик ростом и здоров физически. Всякий труд мне был по силам. Моя обязанность была быть „мальчиком“. Вся самая черная работа по дому лежала на мне: вечером я должен был чистить хозяину и приказчикам сапоги и калоши, чистить ножи и вилки, накрывать приказчикам на стол и подавать кушанье; утром – приносить с бассейна воду, из сарая – дрова, выносить на помойку лохань и отбросы, ходить на рынок за говядиной, молоком и другими продуктами. Все это выполнялось мною чисто, аккуратно и своевременно, за что через год я был уже „камердинером“ хозяина, служил в его покоях вместе с его близким слугой и допускался в древнюю молельню – счищать пыль и чистить серебряные и золотые части риз на иконах, которых были десятки…»
Владелец книжной лавки Петр Николаевич был в преклонных летах, но крепок физически, так что в случае надобности, мог воздействовать на мальчиков вицей, а для взрослых приказчиков находил более строгие меры расправы. Но больше всего он действовал уговором, «божьим словом». Чтил он древние иконы и книги «дониконианского» письма. В досужее время, под праздники, вечерами, сам справлял в домашней молельне службы и проводил душеспасительные беседы, вспоминая заступника старой веры, сожженного в Пустозерске протопопа Аввакума.
– Упрямый, судари мои, он, касатик, был; за хулу, возведенную на самого царя и никонианцев, мученическую смерть принял.
Спустя полвека Сытин пишет такие строки:
«Мне было 14 лет. Я был велик ростом и здоров физически. Всякий труд мне был по силам. Моя обязанность была быть „мальчиком“. Вся самая черная работа по дому лежала на мне: вечером я должен был чистить хозяину и приказчикам сапоги и калоши, чистить ножи и вилки, накрывать приказчикам на стол и подавать кушанье; утром – приносить с бассейна воду, из сарая – дрова, выносить на помойку лохань и отбросы, ходить на рынок за говядиной, молоком и другими продуктами. Все это выполнялось мною чисто, аккуратно и своевременно, за что через год я был уже „камердинером“ хозяина, служил в его покоях вместе с его близким слугой и допускался в древнюю молельню – счищать пыль и чистить серебряные и золотые части риз на иконах, которых были десятки…»
Владелец книжной лавки Петр Николаевич был в преклонных летах, но крепок физически, так что в случае надобности, мог воздействовать на мальчиков вицей, а для взрослых приказчиков находил более строгие меры расправы. Но больше всего он действовал уговором, «божьим словом». Чтил он древние иконы и книги «дониконианского» письма. В досужее время, под праздники, вечерами, сам справлял в домашней молельне службы и проводил душеспасительные беседы, вспоминая заступника старой веры, сожженного в Пустозерске протопопа Аввакума.
– Упрямый, судари мои, он, касатик, был; за хулу, возведенную на самого царя и никонианцев, мученическую смерть принял.