JК
Русский самородок. Повесть о Сытине :: Коничев Константин Иванович
Страница: 345 из 439Пришлось издателям народных картинок в соответствии с этим перестраиваться и пристраиваться ко вкусам потребителя. Так возникла лубочная карикатура. Дело это было не внове: сто лет назад карикатуры русских художников, направленные против Наполеона и его войска, выполнили определенную роль. К этому же способу пропаганды издатели стали прибегать и в войну 1914 года. Так появились сотни разных карикатур, высмеивающих «немца-перца-колбасу».
Но смех этот был невеселый.
Немец наступал.
Много внимания было уделено раздутому подвигу Козьмы Крючкова. Но Сытин знал механику производства «подвигов», и на сюжете Крючкова не отыгрывался, не искал выгод. Ведь и Горький как-то сказал, что подвиги купца Иголкина и Козьмы Крючкова больше от надуманности, нежели от действительности…
Но чтобы не остаться в долгу перед событиями, Иван Дмитриевич выпустил довольно заметный плакат – карикатуру на Вильгельма – «Враг рода человеческого». Художник, скрывший свое имя, видимо и без того известный, ярко изобразил Вильгельма в виде черта с хвостом и копытами, а в руках – два черепа. Плакат оказался «устрашающим» разве только для детей-малолеток…
Однако не об этих малых делах приходилось думать в тревожное военное время.
В 1914 году, к моменту объявления Германией войны России в Берлине находились два сына и три дочери Ивана Дмитриевича. Один из сыновей сумел выехать из Германии в Швецию, через Финляндию вернулся на родину и был взят на службу в армию.
Но смех этот был невеселый.
Немец наступал.
Много внимания было уделено раздутому подвигу Козьмы Крючкова. Но Сытин знал механику производства «подвигов», и на сюжете Крючкова не отыгрывался, не искал выгод. Ведь и Горький как-то сказал, что подвиги купца Иголкина и Козьмы Крючкова больше от надуманности, нежели от действительности…
Но чтобы не остаться в долгу перед событиями, Иван Дмитриевич выпустил довольно заметный плакат – карикатуру на Вильгельма – «Враг рода человеческого». Художник, скрывший свое имя, видимо и без того известный, ярко изобразил Вильгельма в виде черта с хвостом и копытами, а в руках – два черепа. Плакат оказался «устрашающим» разве только для детей-малолеток…
Однако не об этих малых делах приходилось думать в тревожное военное время.
В 1914 году, к моменту объявления Германией войны России в Берлине находились два сына и три дочери Ивана Дмитриевича. Один из сыновей сумел выехать из Германии в Швецию, через Финляндию вернулся на родину и был взят на службу в армию.