Русский самородок. Повесть о Сытине   ::   Коничев Константин Иванович

Иван Дмитриевич был такой же, как и раньше: веселенький, немножко подхихикивающий и, в общем, отнюдь не теряющий себя.

Он узнал меня, дружески приветствовал, расспрашивал, чем я занят, и рассказывал о себе:

– Да, мне теперь уже ничего не принадлежит, да и на что мне это? Остаюсь я по-прежнему при деле, и это самое главное. Денежки, которые текли к нам от народа, теперь пришлось обратно вернуть ему же, народу. Так оно, видно, и должно быть…

По-прежнему он был полон доброжелательства. Пожалел, что я в свое время не пришел к нему и не принял участия в его издательском деле». [14]



КОНЦЕССИЯ НЕ СОСТОЯЛАСЬ



В сытинских складах сохранились запасы бумаги. Массовыми тиражами печаталась агитационная литература для фронтов гражданской войны и для трудового населения города и деревни.

Иван Дмитриевич работал консультантом в Госиздате, помогал своим опытом Вацлаву Воровскому, пока тот не ушел из Госиздата на дипломатическую работу.

Ни к одному из бывших капиталистов не было такого доверия со стороны советской власти, как к Ивану Дмитриевичу Сытину. Он не бежал от большевиков за границу, как это сделали многие.

Сытин остался в Москве, на Тверской. Он верил в силы и совесть народа, и народная власть доверяла ему.

Вот свидетельство большого доверия – один из документов, выданных Сытину:

МАНДАТ



«Настоящим Президиум Высшего Совета Народного Хозяйства поручает гр.