Русский самородок. Повесть о Сытине   ::   Коничев Константин Иванович

Было много горя: 16 сентября похоронил жену Евдокию Ивановну, а в январе – сноху, жену сына Василия. Оставила четырех внучат. В январе мне стукнуло 74 года. Пора на покой. Сердечно кланяюсь, простите за глупости. 13 февраля 1924 г.



И. Сытин ».



О «покое» Сытин писал только своему другу, но и в семьдесят четыре года на покой он не спешил. Опираясь на палку, приходил Иван Дмитриевич на Таганку в Ивановский исправдом осматривать полиграфические машины. Старые, изношенные, по пять крестов на станках; этим машинам на свалку, в утиль пора, а новых недостает. Где их возьмешь? Идет Сытин к своим бывшим техникам на Пятницкую:

– Ребята, надо помочь. Выручайте…

На его зов приходили старые сытинцы, осматривали машины, ремонтировали их.

Главное управление мест заключения, именуемое для краткости ГУМЗА, обращалось к Сытину:

– Иван Дмитриевич, раздобудьте бумаги, по старой вашей памяти, где угодно, подписывайте векселя, оплатим твердой советской валютой.

Начинается деловая переписка, из Германии поступает в кредит запрашиваемое количество бумаги. Векселя оплачены, Сытину благодарность.

– Иван Дмитриевич, – снова и снова обращаются к нему из наркомата, – надо бы съездить в Германию и подобрать для Мосполиграфа печатные машины и наборные. Как, Иван Дмитриевич, здоровье вам позволяет?..

– Позволяет…

– Так будьте добры.

– Постараюсь, но угожу ли вам, не ручаюсь.