Русское стаккато - британской матери   ::   Липскеров Дмитрий Михайлович

Роджер полагал, что Шостакович был выбран не случайно, а чтобы разозлить мастера игры на треугольнике.

«Все равно сыграю стаккато, — решил он. — Не может там произойти легато! Неужели русский не слышит этого? Казалось бы, соотечественник композитора, острый слух, а такой очевидности не восприемлет!»

— У тебя потрясающая бабочка! — скосил глаза Бен, повязывая свою.

— Спасибо, — поблагодарил Костаки и расправил на шее резинку.

Бен хвалил бабочку Роджера перед каждым концертом, и мастер игры на треугольнике иногда задумывался, не издевка ли эти похвалы? Но поскольку на мнение Бена, да и на него, как на человека, мистеру Костаки было начхать, он всегда был вежлив, как более умный с менее.

— У вас хороший вкус, Бен! — поддерживал беседу Роджер. — Эта бабочка принадлежала когда-то сэру Перкинсу!

Бен также ни сном ни духом не ведал про сэра Перкинса, но ему льстили слова Роджера про «вкус». Вероятно, он действительно был не слишком умным человеком.

О Роджере же ударник думал, что человек этот, по меньшей мере, странен. Богат, как говорили, а ходит в одежде, похоже приобретенной у старьевщика. Играет, надо сказать, не первую роль в оркестре, даже не третья скрипка, но независим в общении с Мишей, а в Шостаковиче и вовсе не слушает указаний маэстро и не следует авторской партитуре. Дирижера это злит, но он еще терпит Костаки, вероятно, пока не слишком обжился в коллективе, чтобы увольнять кого-либо.