JК
Русское стаккато - британской матери :: Липскеров Дмитрий Михайлович
Страница: 544 из 631Плакал, как любил ее один раз, а на всю жизнь запомнил! Про руки девчонки Иеремии шептал, что похожи они на ветви ивы, столь же тонки; про глаза азиатские и запах ее тела — запах восточного базара; и как он себе руки вязал, проезжая уже вольным станцию Курагыз, как чуть было не выпрыгнул из окна на полной скорости, но товарищи удержали…
Больше часа исповедь Колькина продолжалась, а когда он разлепил красные от слез глаза, когда почувствовал холкой Бога и повалился на колени, то услышал над собой не молитву, а злые слова:
— И ты — грех на грехе, ко мне в монастырь приперся! — возопил отец Иеремия. — Да тебе в собачьей конуре дом, а не Божья обитель! — и палкой Кольку сковыривать к дверям стал, приговаривая: — Чтобы завтра твоего духу на острове не было! Понял!
— Да как же! — икал Колька, отползая к храмовым дверям. — Как же!..
— Отродье! — фыркал настоятель. — Как осмелился сюда явиться! В место столь святое!.. Вон!!!
— Да не сам я! — рек уже за дверьми Колька.
— Подослали? — прищурился Иеремия.
— Зосима с Валаама прислал! Сказал, что примут меня здесь!
Колька видел в свете тусклой лампочки, как изменилось лицо настоятеля, как пережевывал он этот лимон информации и каким кислым сей фрукт оказался на вкус. И тут Колька приврал во спасение:
— Зосима обещался приехать проведать меня весной!
Здесь Иеремия скис окончательно. Вспомнил Елену Ивановну и плюнул на пол нутра своего в бессилии.
— Спать будешь в келье рядом с Димитрием! И послушание от зари до темна!
— Живот надорву, а все сделаю! — поклялся Колька.
Больше часа исповедь Колькина продолжалась, а когда он разлепил красные от слез глаза, когда почувствовал холкой Бога и повалился на колени, то услышал над собой не молитву, а злые слова:
— И ты — грех на грехе, ко мне в монастырь приперся! — возопил отец Иеремия. — Да тебе в собачьей конуре дом, а не Божья обитель! — и палкой Кольку сковыривать к дверям стал, приговаривая: — Чтобы завтра твоего духу на острове не было! Понял!
— Да как же! — икал Колька, отползая к храмовым дверям. — Как же!..
— Отродье! — фыркал настоятель. — Как осмелился сюда явиться! В место столь святое!.. Вон!!!
— Да не сам я! — рек уже за дверьми Колька.
— Подослали? — прищурился Иеремия.
— Зосима с Валаама прислал! Сказал, что примут меня здесь!
Колька видел в свете тусклой лампочки, как изменилось лицо настоятеля, как пережевывал он этот лимон информации и каким кислым сей фрукт оказался на вкус. И тут Колька приврал во спасение:
— Зосима обещался приехать проведать меня весной!
Здесь Иеремия скис окончательно. Вспомнил Елену Ивановну и плюнул на пол нутра своего в бессилии.
— Спать будешь в келье рядом с Димитрием! И послушание от зари до темна!
— Живот надорву, а все сделаю! — поклялся Колька.