В моей руке - гибель   ::   Степанова Татьяна

 — Она сейчас не в Раздольске с родителями живет, как в ориентировке указано, а на Мебельном.

— На Мебельном? — Колосов нахмурился. — И давно?

— Полгода уж как. Бабка у них померла, дом там оставила.

Ну, Ганичева туда и перебралась. Работает она в Павлово-Посаде. Ей до станции на электричку ближе с Мебельного — через лесок, и там. С мужем бывшим, с этим Яковенко, в тот день, тридцатого апреля, говорит, они не виделись. Он ей звонил на Пасху. Ну и все.

— А почему они развелись, не спрашивал?

— Спросил. Говорит, ей его работа обрыдла. Дома почти не бывал, получал мало. Она его все куда-нибудь в охрану устроиться просила, а он органы бросать не хотел, ну и конфликтовали… Не фронтовая подруга, в общем, эта гражданочка.

— Яковенко мог знать, что она на Мебельный перебралась?

— Конечно. Он же ей звонил. А потом он же сам ее со всем барахлом туда и перевез — у него «москвичек» родительский, ну помог бывшей супруге.

Катя слышала их разговор и ничего не понимала: это кто еще такой Яковенко? И почему это Никита при упоминании Мебельного поселка так насторожился? Правда, спроси она его — он бы и сам сейчас не ответил. Может быть, его встревожил тот факт, что Мебельный, где проживала жена пропавшего без вести, располагался всего в пяти километрах от Половцева, где столь странным и диким способом замочили Антипова? Ну что из того? Что из всей этой пестрой мозаики вытекает?

Явно, что пока не вытекало ничего. Но Колосов все же заметил:

— Ты вот что, лейтенант… Это дело серьезное.