JК
Рыцари маленькой Доры :: Вудхауз Пэлем Гринвел
Страница: 20 из 24 — Все мои книги — мои дети. Каждая из них мне чем-нибудь дорога.
— Понимаю, — ответил я, — понимаю.
— А какую из моих книг любите больше всех вы, мистер Коркоран?
Я почувствовал, что попал в ловушку. Такие ощущения бывают только в кошмарах. Из шести корзинок шесть японских собачек, не мигая, смотрели на меня.
— Э… о… я люблю все ваши книги, — услышал я чей-то хриплый голос. По всей вероятности, это был мой собственный голос, но я не узнал его.
— Ах, как это мило с вашей стороны, — сказала тетка Акриджа. — Я польщена и тронута. Многие критики утверждают, что я пишу очень неровно и наряду с хорошими вещами у меня есть плохие. Приятно встретиться с человеком, который держится другого мнения. Мне лично больше всего нравится моя повесть «Сердце Аделаиды».
Кивком головы я выразил полное одобрение этому выбору. Огромная тяжесть упала с моего сердца. Я снова обрел возможность свободно дышать.
— Да, — сказал я, задумчиво хмуря брови, — пожалуй, «Сердце Аделаиды» — лучшее ваше произведение. В нем столько гуманности, — добавил я, думая что это замечание вполне безопасно.
— А вы читали «Сердце Аделаиды», мистер Коркоран?
— О, еще бы!
— Ну, как вам понравилось?
— Сверхъестественно!
— А как вы относитесь к тем критикам, которые утверждают, что некоторые места этой повести слишком неприличны?
— Я считаю, что эти критики ничего не понимают в искусстве.
Тут только я начал догадываться, в чем дело.
— Понимаю, — ответил я, — понимаю.
— А какую из моих книг любите больше всех вы, мистер Коркоран?
Я почувствовал, что попал в ловушку. Такие ощущения бывают только в кошмарах. Из шести корзинок шесть японских собачек, не мигая, смотрели на меня.
— Э… о… я люблю все ваши книги, — услышал я чей-то хриплый голос. По всей вероятности, это был мой собственный голос, но я не узнал его.
— Ах, как это мило с вашей стороны, — сказала тетка Акриджа. — Я польщена и тронута. Многие критики утверждают, что я пишу очень неровно и наряду с хорошими вещами у меня есть плохие. Приятно встретиться с человеком, который держится другого мнения. Мне лично больше всего нравится моя повесть «Сердце Аделаиды».
Кивком головы я выразил полное одобрение этому выбору. Огромная тяжесть упала с моего сердца. Я снова обрел возможность свободно дышать.
— Да, — сказал я, задумчиво хмуря брови, — пожалуй, «Сердце Аделаиды» — лучшее ваше произведение. В нем столько гуманности, — добавил я, думая что это замечание вполне безопасно.
— А вы читали «Сердце Аделаиды», мистер Коркоран?
— О, еще бы!
— Ну, как вам понравилось?
— Сверхъестественно!
— А как вы относитесь к тем критикам, которые утверждают, что некоторые места этой повести слишком неприличны?
— Я считаю, что эти критики ничего не понимают в искусстве.
Тут только я начал догадываться, в чем дело.