В неверном свете   ::   Шефер Карло

Теперь я узнала, что эксперты все-таки согласились с ней. Она была права. С ума сойти, а? А потом, осенью, ее соблазнил наш сахарный красавчик Зундерманн. Даже теперь, когда она отстрелила ему пол-лица, он заявляет, что он прикалывался, заставляя визжать старую свинью, но я этому не верю. По-моему, при всех своих мускулах он был очень одиноким парнишкой и одновременно любил и ненавидел немолодых мужчин и женщин, потому что они его покинули…

— …в лице его родителей, — кивнул Тойер. — Ненависть и любовь прямая дорога к садомазохизму. Мы все ходим по тонкому льду.

— В декабре он познакомился с Вилли через обычный студенческий «телеграф». Он говорил, его завораживала тайна, окутывавшая Вилли. Не исключено, что он его немножко любил, ведь он и е…лся с ним, пожалуй, менее доминантно.

Мужчины опешили, услышав слово, которое они считали таким же мужским атрибутом, как борода.

— Вот что я теперь поняла благодаря дневнику, — продолжала она. — Это связано с плотиной и картиной. Вилли осмелился в первый раз в жизни чуточку проявить свою гомосексуальность. Но он пошел с Зундерманном в новогодний вечер не на Старый мост, где все стоят в полночь, а на плотину, чуть подальше. Вероятно, они стояли, взявшись за руки. Или, точней, Зундерманн позволил ему сунуть ладошку в свою большую клешню. Для него это была мелочь, а для Вилли высшая точка всей его жизни.

— Потому он и выбрал это место, чтобы написать там картину.