С ярмарки (Жизнеописание)   ::   Алейхем Шолом

А щеки загорались, глаза подергивались легкой дымкой, становились задумчивыми, влажными.

Забравшись в пятницу после хедера или в субботу после обеда, а иной раз в праздник под вечер на высокую воронковскую гору, "вершина которой почти достигает облаков", товарищи ложились в траву либо ничком, либо на спину, лицом к небу, а Шмулик принимался рассказывать сказку за сказкой о царевиче и царевне, о раввине и раввинше, о принце и его ученой собаке, о принцессе в хрустальном дворце, о двенадцати лесных разбойниках, о корабле, который отправился в Ледовитый океан, и о папе римском, затеявшем диспут с великими раввинами; и сказки про зверей, бесов, духов, чертей-пересмешников, колдунов, карликов, вурдалаков; про чудовище пипернотер-получеловека-полузверя и про люстру из Праги. И каждая сказка имела свой аромат, и все они были полны особого очарования.

Товарищ его, Шолом, слушал развесив уши и разинув рот, пожирая глазами занятного паренька с розовыми щечками и влажными мечтательными глазами.

- Откуда ты все это знаешь, Шмулик?

- Глупый ты, это все пустяки! Я еще знаю, как нацедить вина из стены и масла из потолка.

- Как же это можно нацедить вина из стены и масла из потолка?

- Глупый ты, и это чепуха! Я даже знаю, как делают золото из песка, а из черепков-алмазы и брильянты.

- А как это делают?

- Как? А с помощью каббалы! Наш раввин ведь каббалист, кто этого не знaeт! Он никогда не спит.

- Что же он делает?

- Ночью, когда все спят, он один бодрствует.