Самоуправцы   ::   Писемский Алексей

Княгиня Настасья Петровна, в прическе "узел Аполлонов",

в узеньком и с буфами на рукавах платье, сидит в других

креслах рядом с мужем. Несколько поодаль помещается

князь Сергей Илларионович в щеголеватом немецком кафтане

и камзоле, с косою, увитою лентою, в сапогах сверх брюк.

Сам он в манерах изящен и мягок. Шут Кадушкин, одетый

совершенным маркизом, в чулках и башмаках, стоит в

строго официальной позе у дверей.

Князь Платон (обращаясь с нежностью к жене и кладя ей руку на плечо). Ну, прощай, моя птичка, не скучай, да и не веселись очень; а главное, молись богу и будь здорова!

Князь Сергей. Это, я полагаю, вне душевной власти Настасьи Петровны: скучать она непременно будет.

Князь Платон. Что было тут делать?.. Я не был искателем счастия при новом дворе, хотел вот ей одной (показывает на жену)... посвятить всю жизнь мою, но государю самому угодно было избрать меня на столь важный пост. Кто смел бы не повиноваться воле его?.. Брать же ее с собой, когда она только еще неделю встала с постели...

Княгиня. Я теперь никак не могу ехать, совершенно еще слаба.

Князь Сергей. О да! Тем более, что и надобности такой неотклонимой нет.

Князь Платон (вздохнув и с ударением). Надобность есть-с! Если бы кто побывал у меня на душе и посмотрел, какая печаль там внедряется от разлуки с ней, так не сказал бы надобности нет.

Кадушкин. Я тепель, васе сиясество, на войну поеду, сабью возьму, сьяжаться буду, вото-сто с!

Князь Платон. Непременно, ты первый храбрец у меня будешь!

Кадушкин.