JК
Санин :: Арцыбашев Михаил Петрович
Страница: 6 из 80Там, возле самого дома, желтел посыпанный песок, пестрели кудрявые клумбы, осыпанные разноцветными цветами, стоял зеленый деревянный стол, на котором в хорошую погоду летом пили чай и обедали, и весь этот маленький уголок теплел простою мирной жизнью, не сливаясь с угрюмой красотой обширного запустелого места, предоставленного естественному разрушению и неизбежному исчезновению.
Когда дом скрылся в зелени и вокруг Лиды и Санина встали одни молчаливые неподвижные и задумчивые, как живые существа, старые деревья, Санин вдруг обнял Лиду за талию и странным, не то ласковым, не то зловещим, голосом сказал:
— А ты красавицей выросла!.. Счастлив будет тот мужчина, которого ты первого полюбишь…
Горячая струйка пробежала от его мускулистой, точно железной руки по гибкому и нежному телу Лиды. Она смутилась, вздрогнула и чуть-чуть отшатнулась, точно почувствовав приближение невидимого зверя.
Они уже вышли на самый берег реки, где пахло сыростью и водой, задумчиво раскачивалась островерхая осока и открывался другой берег с далекими искрами первых звезд.
Санин отошел от Лиды, зачем-то взялся обеими руками за толстый сухой сук дерева и, с треском отломив его, бросил в воду. Всколыхнулись и побежали во все стороны плавные круги, и, точно приветствуя Санина, как своего, торопливо закланялась прибрежная осока.
II
Было около шести часов. Солнце светило ярко, но от сада уже опять надвигалась мягкая зеленоватая тень Свет, тишина и тепло чутко стояли в воздухе.
Когда дом скрылся в зелени и вокруг Лиды и Санина встали одни молчаливые неподвижные и задумчивые, как живые существа, старые деревья, Санин вдруг обнял Лиду за талию и странным, не то ласковым, не то зловещим, голосом сказал:
— А ты красавицей выросла!.. Счастлив будет тот мужчина, которого ты первого полюбишь…
Горячая струйка пробежала от его мускулистой, точно железной руки по гибкому и нежному телу Лиды. Она смутилась, вздрогнула и чуть-чуть отшатнулась, точно почувствовав приближение невидимого зверя.
Они уже вышли на самый берег реки, где пахло сыростью и водой, задумчиво раскачивалась островерхая осока и открывался другой берег с далекими искрами первых звезд.
Санин отошел от Лиды, зачем-то взялся обеими руками за толстый сухой сук дерева и, с треском отломив его, бросил в воду. Всколыхнулись и побежали во все стороны плавные круги, и, точно приветствуя Санина, как своего, торопливо закланялась прибрежная осока.
II
Было около шести часов. Солнце светило ярко, но от сада уже опять надвигалась мягкая зеленоватая тень Свет, тишина и тепло чутко стояли в воздухе.