JК
Саня :: Можаев Борис Андреевич
Страница: 49 из 73 – Валерий встал и заходил по просторному кабинету. – Я уже все распланировал: тут будет у нас спальня, здесь вроде гостиной. Перегородки я сделаю из своих материалов – недорого обойдутся. Ну там гардинчики, всякие подставочки тоже своим работягам закажу. Ну, каково?
– Мне надо подумать, посоветуюсь с начальником дистанции.
– Эх ты, трусишка! А на вид такая смелая…
– Здесь дело не в смелости.
– Ну ладно, ладно, – он обнял ее за плечи. – Хорошая ты, только жить не умеешь. Но это дело поправимое, с нашей помощью. А? – И он, довольный, расхохотался.
А Сане было совсем не смешно: какая-то беспокойная, гнетущая тяжесть наполнила ее грудь, и она опасливо, с тревогой прислушивалась к резким и шумным ударам сердца. В глубине души она была недовольна этим разговором. Но как же быть? Спорить с ним сейчас, возражать – значит обидеть его… Нет, она не могла сделать этого теперь. И Саня избегала смотреть Валерию в глаза.
7
Под вечер они пошли в Звонарево прогуляться. В буфете возле вокзала, разбившись на кучки, гуляли совхозные рабочие. Одна группа расположилась прямо у вокзальной стенки; на принесенном кем-то рядне сидели шесть парней. Посредине стояло ведро пива, валялись кружки, бутылки из-под водки.
– Мне надо подумать, посоветуюсь с начальником дистанции.
– Эх ты, трусишка! А на вид такая смелая…
– Здесь дело не в смелости.
– Ну ладно, ладно, – он обнял ее за плечи. – Хорошая ты, только жить не умеешь. Но это дело поправимое, с нашей помощью. А? – И он, довольный, расхохотался.
А Сане было совсем не смешно: какая-то беспокойная, гнетущая тяжесть наполнила ее грудь, и она опасливо, с тревогой прислушивалась к резким и шумным ударам сердца. В глубине души она была недовольна этим разговором. Но как же быть? Спорить с ним сейчас, возражать – значит обидеть его… Нет, она не могла сделать этого теперь. И Саня избегала смотреть Валерию в глаза.
7
Под вечер они пошли в Звонарево прогуляться. В буфете возле вокзала, разбившись на кучки, гуляли совхозные рабочие. Одна группа расположилась прямо у вокзальной стенки; на принесенном кем-то рядне сидели шесть парней. Посредине стояло ведро пива, валялись кружки, бутылки из-под водки.