Сарторис   ::   Фолкнер Уильям

А я мягкие конфеты всегда терпеть не мог.

Его дубленая щека размеренно надувалась и опадала, как бы при выдохе и вдохе. Он снова заглянул в кулек и взвесил его на руке.

– Было время, году эдак в шестьдесят третьем или четвертом, когда за такой кулек конфет участок земли купить можно было, да еще парочку черномазых в придачу. Много раз, когда дела у нас плохо шли – ни сахару, ни кофе, есть нечего, – украдешь, бывало, кукурузы да и ешь, а не найдешь, чего украсть, так и траву из канавы жуешь, как на бивуаке ночью под дождем стояли, вот оно как было… – Голос его замер среди древних призраков стойкости духа и тела, в краях блистательных, но бесполезных порывов, где такие духи обитают. Он крякнул и снова взял в рот мятную конфету.

– Как сейчас помню тот день, когда мы от армии Гранта [57] уходили и на север двигались. Грант тогда был в Гренаде [58] , и полковник нас собрал, мы сели на лошадей и соединились с Ван Дорном [59] . Это было, еще когда полковник на том серебристом жеребце ездил. Грант все стоял в Гренаде, а Ван Дорн однажды взял да и двинул на север. Зачем – мы не знали. Полковник, тот, может, и знал, да нам не говорил. Впрочем, нам оно и ни к чему было – раз мы все равно к дому шли.

– Ну вот, мы и ехали сами по себе, чтоб потом с остальными соединиться. По крайней мере, остальные думали, что мы с ними соединимся.

Но полковник, тот по-другому думал – у него еще кукурузу не обработали, вот он и решил на время домой завернуть. Мы не бежали, – пояснил он.