Сарторис   ::   Фолкнер Уильям

Он раньше в школе учился, и как подъедем мы к городу, где много военной полиции, он сразу три увольнительных напишет, и мы себе повсюду на этом самом грузовике разъезжаем, но вот однажды утром подходим мы к своему грузовику, смотрим – а на нем военный полицейский сидит, а шофер ему что-то толкует. Тогда мы махнули в сторону и потопали дальше пешком. Тут уж нам пришлось обходить все места, где военная полиция засела, потому что мы с тем парнем увольнительные писать не умели.

И вот идем мы с ним однажды по дороге. Дорога была вся разбитая – непохоже, чтоб тут нам полицейские попались. Но в последнем городе, который мы обходили, их несколько было, и потому мы не знали, что подошли так близко туда, где воюют, пока не добрались до моста и не наткнулись на целый полк немцев – они там в реке купались. Как увидели нас немцы, так все под воду и нырнули, а мы с приятелем схватили два ихних пулемета, поставили на перила, и как немец голову из воды высунет, чтоб дыхнуть, так мы его и подстрелим. Все равно как черепаху на болоте. Я так думаю, что мы их не меньше сотни ухлопали, пока у нас патроны не кончились. Вот за это самое мне ее и дали.

Он вытащил из кармана блестящую металлическую бляху пуэрто-риканского происхождения, и Айсом тихонько подошел на нее взглянуть.

– М-м-м, – промычал Саймон. Он сидел, положив руки на колени, и восхищенно смотрел на сына. Элнора тоже подошла поближе. Руки у нее были в муке.

– А какие они из себя? Хоть на людей-то похожи? – спросила она.

– Они большие, – отвечал Кэспи. – Краснорожие, футов восемь ростом. Во всей американской армии с ними никто справиться не мог – одни только цветные полки.

Айсом вернулся в свой угол за ящиком с дровами.