JК
Счастливцы и безумцы (сборник) :: Сахновский Игорь
Страница: 20 из 59Но я бы, кстати, не отказалась пожить на Палатинском холме… Локтев, не забудь сегодня в 23 часа!…
Автоматическая девушка вдруг предупредила по-французски: оплаченное время истекло, и он заслушался короткими гудками.
– Откуда звонили? – спросила жена.
– Из Женевы, – ответил он тоном, отсекающим любые дальнейшие вопросы.
Глубоко за полночь, после «сеанса связи» Локтев брал на поводок свою чистокровную дворнягу Берту и шёл погулять вокруг дома. У Берты вечно болели уши, поэтому локтевская жена связала ей стильную косынку для гуляний. Локтев вышагивал вдоль знакомой наизусть темноты, воображая себя ночной стражей. Берта, похожая в косынке на молодую бандершу, увлечённо инспектировала местность. Рядом шевелилась грузная река.
Дожили до лета. В июле главврач больницы навязал ему пятидневную командировку в Москву – формальную, никчемушную. Локтев ехать не хотел, изобретал отговорки. Потом махнул рукой.
– Я скоро в Москву поеду, – сказал он ей. – Ты смотри тут не балуйся без меня!
Она с минуту помолчала и ответила:
– Знаешь что? Я, пожалуй, тоже в Москву съезжу…
И он подпрыгнул на месте, как мальчик.
В оставшиеся до отъезда дни она позвонила ему шесть раз. Та же бесповоротная решимость, стоявшая недавно за словом НИКОГДА, теперь звучала в доскональных инструкциях, диктуемых Локтеву с другого конца света. Ему надлежало, добравшись до столицы и нигде после поезда не останавливаясь, промчаться по двум коротким отрезкам на метро, выйти к междугородной автобусной станции и сесть на автобус, идущий в сторону Клина.
Автоматическая девушка вдруг предупредила по-французски: оплаченное время истекло, и он заслушался короткими гудками.
– Откуда звонили? – спросила жена.
– Из Женевы, – ответил он тоном, отсекающим любые дальнейшие вопросы.
Глубоко за полночь, после «сеанса связи» Локтев брал на поводок свою чистокровную дворнягу Берту и шёл погулять вокруг дома. У Берты вечно болели уши, поэтому локтевская жена связала ей стильную косынку для гуляний. Локтев вышагивал вдоль знакомой наизусть темноты, воображая себя ночной стражей. Берта, похожая в косынке на молодую бандершу, увлечённо инспектировала местность. Рядом шевелилась грузная река.
Дожили до лета. В июле главврач больницы навязал ему пятидневную командировку в Москву – формальную, никчемушную. Локтев ехать не хотел, изобретал отговорки. Потом махнул рукой.
– Я скоро в Москву поеду, – сказал он ей. – Ты смотри тут не балуйся без меня!
Она с минуту помолчала и ответила:
– Знаешь что? Я, пожалуй, тоже в Москву съезжу…
И он подпрыгнул на месте, как мальчик.
В оставшиеся до отъезда дни она позвонила ему шесть раз. Та же бесповоротная решимость, стоявшая недавно за словом НИКОГДА, теперь звучала в доскональных инструкциях, диктуемых Локтеву с другого конца света. Ему надлежало, добравшись до столицы и нигде после поезда не останавливаясь, промчаться по двум коротким отрезкам на метро, выйти к междугородной автобусной станции и сесть на автобус, идущий в сторону Клина.