Себастьян Бах   ::   Оржеховская Фаина Марковна

– Но чем я могу помешать? – звенящим голосом продолжала Магдалина. – Дети ко мне привыкли. Правда, мне намекали, что я здесь лишняя. Но сама я этого не чувствую.

Он молча помогал ей завязать папку.

– Ну, вот так. Желаю всего лучшего.

В глазах у нее стояли слезы, губы дрожали:

– Нет, это невозможно, чтобы я ушла!

– Почему же? – спросил он растерянно.

– Потому что я видела вас вчера, – сказала она тихо.

– Лучше бы вы это от меня скрыли.

– Зачем же? Ведь я-то не боюсь унизиться, обнаружив мое чувство к вам. Я молчала целых два года. И если я теперь с упорством, которое возмущает других, стремлюсь сюда и не хочу лишиться вашего общества, то лишь потому, что знаю…

– Вы ничего не знаете, – перебил он.

Она снова подняла глаза. В них появилась тревога.

– Я думаю не о себе, а о вас, – сказал он, – и поэтому наш союз невозможен.

– Я очень рада, что вы меня так любите, – ответила она просто.

– Сколько вам лет, Магдалина?

– Двадцать. Скоро двадцать один.

– А мне тридцать шесть. Говорит это вам что-нибудь?

Она покачала головой.

– И притом я неуживчив, угрюм. Не говорю уж о том, что я беден, так как для вас это, по-видимому, не имеет значения.

– Никакого.

– Но я вам не пара, – продолжал он, – неласковый, необщительный, невеселый.

– Разве? А мне казалось, что веселый.

– Это я с вами так, – ответил он улыбаясь.