Сексус   ::   Миллер Генри

Но в конце концов вы становитесь чем-то для того, чтобы этим чем-то быть, — разве не забавно, если вы все время будете только в процессе становления? А? Ладно, предположим, вы скажете себе: «Да черт с ним, с этим превращением в художника, я уже художник, я знаю это». И что же дальше? Что это означает — быть художником? Означает ли это, что вам необходимо написать книгу или намалевать картину? И теперь еще одно, второе: очень просто вроде бы доказать, что вы художник. Так представь себе, Генри, что ты написал гениальную книгу и тут же, после того как поставил последнюю точку, потерял рукопись. И представь себе, что никто, даже твой самый близкий друг, не знает об этой великой книге. В таком случае ты совершенно в равном положении со мной, ни разу не прикоснувшимся к бумаге, не угодно ли согласиться? И если мы оба вдруг умрем в ту минуту, мир никогда и не узнает, что один из нас был великим художником. Но я-то жил совсем неплохо, а ты промучился впустую.

Тут Ульрик больше не смог вытерпеть.

— Да ведь все как раз наоборот! — воскликнул он. — Художник не может радоваться жизни, уклоняясь от своих задач. И это вы как раз тот, кто прожил свою жизнь впустую. Искусство не дело одиночки. Это симфония в ночи с миллионами исполнителей и миллионами слушателей. Наслаждение несказанной красотой — ничто в сравнении с радостью дать этому чувству выражение, с постоянным поиском, как это лучше выразить. В самом деле, ведь почти невозможно отказаться от попыток вылить в форму великие идеи и понятия. Мы ведь только орудия неких высших сил. Нам позволяют творить, даруют нам эту возможность. Никто не творит самостоятельно, из себя, так сказать.