Сексус   ::   Миллер Генри

В один прекрасный день Артур топнул ногой и наотрез отказался быть дрессированным шимпанзе. В нем возникла фобия к публичным выступлениям. Он захотел жить по-своему и преуспел в этом. Как одержимый амоком, он бежал от того виртуоза, которого старалась сделать из него мать.

Артур слушал все это, еле сдерживая нетерпение. Наконец он оборвал рассказ, крутанувшись на своей табуретке и заглушив Эда звуками рояля. На этот раз он играл обеими руками, по-прежнему не выпуская изо рта сигарету, щурясь от дыма, евшего ему глаза. Так он пытался отделаться от чувства неловкости и в то же время приглашал меня — и это передалось мне — раскрыться навстречу его музыке.

Эд сообщил, что я тоже музыкант 116 . Артур вскочил и принялся упрашивать сыграть что-нибудь.

— Давайте, давайте, — торопливо бормотал он. — Я хочу послушать вас. Меня уже тошнит от собственной игры.

Как я ни упирался, пришлось подсесть к роялю и сыграть несколько мелких вещиц. Как никогда раньше, я осознал нищенскую бедность своей игры. Стыдясь самого себя, я бесконечно извинялся за столь слабое исполнение.

— Вовсе нет, что вы, — заспешил Артур и ободряюще хихикнул. — Вам надо продолжать… у вас определенно талант.

— Да ведь дело в том, что я вряд ли когда-нибудь еще сяду за рояль, — признался я.

— Почему? Как так? А что же вы будете делать, чем вы вообще занимаетесь?

Эд Гаварни выступил с привычным разъяснением, которое он завершил торжественно: «Он настоящий писатель!» Глаза Артура вспыхнули.