Семь дней творения   ::   Максимов Владимир Емельянович

Она любит вас и боится огорчить, а потому и спрашивает у меня совета.

- Дожил! - Весь еще во власти раздражения, он мало-помалу приходил в себя. - валяйте, чего уж там!

Обстоятельно и толково Гупак поведал ему обо всем, что случилось с Николаем. И - странное дело! - чем безотраднее рисовалось Петру Васильевичу нынешнее положение дочери, тем полнее становилось его сочувствие к ней.

"Эх, Антонина, Антонина, отцу родному не доверилась! Что я, зверь, что ли?" К концу гупаковского рассказа ему уже не сиделось на месте. Стоило тому умолкнуть, как он сразу же нетерпеливо заторопился:

- Телеграмму надо дать. - Жизнь снова обрела для него реальную цель. Чего ж она там сидит одна с ребенком?

Лев Львович, явно не ожидавший с его стороны такого скорого и определенного отношения к своему сообщению, смешался:

- Подготовиться бы надо.

- А чего нужно? Все есть. Чего не достанет - купим.

- В порядок квартиру бы привести, Петр Васильевич. Ребенок ведь там жить будет.

- Когда же теперь? Найми, с неделю провозятся. А то и больше. Сам рад не будешь, чего уж там!

- Зачем же неделю,- осторожно вздохнул тот. - Гусевых позвать - в два дня управятся.

- Гусевых? - упоминание о старом соседе несколько покоробило его, но отступать было поздно, и он сдался. - Гусевых, так Гусевых. Только возьмется ли? Ему другой заказчик по нраву.

- Какой там! - Гупак воодушевленно вскочил. - За особую честь почтет. - Его прямо-таки распирала жажда немедленной деятельности.