JК
Семейная жизнь весом в 158 фунтов :: Irving John
Страница: 123 из 294Вот в чем проблема, – добавил он.
Однажды я спросил Эдит:
«Ты рассказываешь ему все про нас?»
«Если он спрашивает, – ответила она. – На его усмотрение. – Она улыбнулась. – Почти все. Он ведь всегда знает, о чем спросить – вот я и рассказываю».
В машине я спросил его:
– А тебе не кажется, что это – вторжение в частную жизнь? Не думаешь ли ты, что это – посягательство на чью-то независимость?
– Какую независимость? – спросил он. – Я сознательно в определенной степени жертвую независимостью, если добровольно живу с кем-то. И от этого человека ожидаю того же. (Позже я вспомнил, как он кричал: «Кое-кто, черт возьми, хочет урвать здесь все самое лучшее!»)
В доме было меньше огней, чем раньше.
– Ей-богу, они там лижутся, честное слово, – сказал Северин.
Но я знал, сколько Утч выпила до нашего ухода, мы оставили ее слишком пьяной, и нисколько не удивился, застав ее распростертой на диване, размякшей явно от вина, а не от любовных утех с Эдит. А та сидела рядом с похрапывающей Утч и заплетала ей косичку. Косичка вовсе ей не шла.
– Брунгильду свалили крепкий мед, или злые силы, или и то и другое, – сказала Эдит.
Она закрутила волосы, влажные после мытья, в светло-зеленое полотенце, которое взяла из ванной, соседствующей с Зеленой комнатой. Как в какой-нибудь старинной английской усадьбе, комнаты в доме имели названия: Зеленая комната, Комната под сводами, Большая красная гостиная его сиятельства, Желтый будуар ее сиятельства.
Однажды я спросил Эдит:
«Ты рассказываешь ему все про нас?»
«Если он спрашивает, – ответила она. – На его усмотрение. – Она улыбнулась. – Почти все. Он ведь всегда знает, о чем спросить – вот я и рассказываю».
В машине я спросил его:
– А тебе не кажется, что это – вторжение в частную жизнь? Не думаешь ли ты, что это – посягательство на чью-то независимость?
– Какую независимость? – спросил он. – Я сознательно в определенной степени жертвую независимостью, если добровольно живу с кем-то. И от этого человека ожидаю того же. (Позже я вспомнил, как он кричал: «Кое-кто, черт возьми, хочет урвать здесь все самое лучшее!»)
В доме было меньше огней, чем раньше.
– Ей-богу, они там лижутся, честное слово, – сказал Северин.
Но я знал, сколько Утч выпила до нашего ухода, мы оставили ее слишком пьяной, и нисколько не удивился, застав ее распростертой на диване, размякшей явно от вина, а не от любовных утех с Эдит. А та сидела рядом с похрапывающей Утч и заплетала ей косичку. Косичка вовсе ей не шла.
– Брунгильду свалили крепкий мед, или злые силы, или и то и другое, – сказала Эдит.
Она закрутила волосы, влажные после мытья, в светло-зеленое полотенце, которое взяла из ванной, соседствующей с Зеленой комнатой. Как в какой-нибудь старинной английской усадьбе, комнаты в доме имели названия: Зеленая комната, Комната под сводами, Большая красная гостиная его сиятельства, Желтый будуар ее сиятельства.