JК
Семейная жизнь весом в 158 фунтов :: Irving John
Страница: 214 из 294Это была ее песенка оргазма, но сейчас она звучала дольше обычного. Через стены моего дома, через закрытые окна я слышал, как кончала моя жена. Замечательное место для половых извращенцев, любящих подслушивать чужой половой акт, – лужайка перед моим домом. Что-то полетело на пол. Северин сопел как парнокопытное. У Утч прорезалось сопрано, чего никогда не подозревал, я никогда не слышал от нее подобных звуков.
Я посмотрел вдоль темной улицы и представил пошлый разговор, который мог бы состояться со случайным прохожим.
«Ничего себе, кто-то лихо там развлекается!» – сказал бы он.
«Это точно», – сказал бы я, и мы бы еще послушали.
«Вот это да! Она сейчас треснет!!» – сказал бы он.
«Это точно».
«У того парня есть силенки, – сказал бы он с завистью. – У него, должно быть, неплохой болт».
А я бы сказал:
«Да нет, это все ерунда, дерьмо собачье. Болт тут не самое главное».
А он бы прислушался к финальной арии Утч и сказал:
«Правда? Ну, если болт тут не самое главное, тогда кто знает то, чего я не знаю».
Наконец Утч замолчала. Я услышал ее надтреснутый голос и увидел, как замигал, угасая, тусклый свет в спальне. Несомненно, свечу загасило их дыхание. Я подумал о детях, о том, как могут они испугаться, если когда-нибудь проснутся от этих звуков. Я подумал о том, как много времени прошло с тех пор, как я думал о детях. И поискал на темной улице своего обвинителя, человека с дыркой в щеке. «Слышу, слышу», – сказал бы он.
Я посмотрел вдоль темной улицы и представил пошлый разговор, который мог бы состояться со случайным прохожим.
«Ничего себе, кто-то лихо там развлекается!» – сказал бы он.
«Это точно», – сказал бы я, и мы бы еще послушали.
«Вот это да! Она сейчас треснет!!» – сказал бы он.
«Это точно».
«У того парня есть силенки, – сказал бы он с завистью. – У него, должно быть, неплохой болт».
А я бы сказал:
«Да нет, это все ерунда, дерьмо собачье. Болт тут не самое главное».
А он бы прислушался к финальной арии Утч и сказал:
«Правда? Ну, если болт тут не самое главное, тогда кто знает то, чего я не знаю».
Наконец Утч замолчала. Я услышал ее надтреснутый голос и увидел, как замигал, угасая, тусклый свет в спальне. Несомненно, свечу загасило их дыхание. Я подумал о детях, о том, как могут они испугаться, если когда-нибудь проснутся от этих звуков. Я подумал о том, как много времени прошло с тех пор, как я думал о детях. И поискал на темной улице своего обвинителя, человека с дыркой в щеке. «Слышу, слышу», – сказал бы он.