JК
Семейная жизнь весом в 158 фунтов :: Irving John
Страница: 289 из 294Голова, как обычно, была опущена, руки повисли, но когда я поискал глазами знакомый стакан виски, обычно зажатый между колен, я сразу все понял. Колени отца были раскинуты в стороны, а виски расплескалось на ковре у его ног, которые как-то неудобно вывернулись, впрочем, это могло причинить неудобство только тому, кто еще способен был что-то чувствовать. Мама уже кричала, а я, еще даже не дотронувшись до его холодной щеки, уже знал, что он наконец-то закончил хоть что-то, но опять осталось неизвестным, какая из книг навеяла на него сон. Может, и моя.
После похорон меня беспокоило, что мама медленно приходит в себя еще из-за волнений обо мне и Утч.
– Лучшее, что ты можешь сделать для меня сейчас, – сказала она мне, – это немедленно отправиться в Вену и утрясти все проблемы с Утч.
Моя мама всегда великолепно умела все утрясать, ведь не так уж много на свете вещей, которые мы можем делать для себя, чтобы это было приятно еще кому-то.
– Ты же можешь вспомнить хорошие времена, правда? – сказала мне мама. – Я думаю, у писателей должна быть хорошая память; впрочем, про такие вещи ты ведь не пишешь. Все равно постарайся вспомнить хорошие времена; это именно то, что я всегда делаю. Стоит только начать, и дело само пойдет.
Итак, я вспоминаю и всегда буду вспоминать Северина Уинтера в его проклятом борцовском зале в тот день, когда мы втроем должны были забрать его оттуда. Мы все собирались ехать в город на всю ночь – в кино, а потом в гостиницу. (Наша первая гостиница и последняя.) Северин сказал, что переоденется и примет душ прямо в гостинице.
После похорон меня беспокоило, что мама медленно приходит в себя еще из-за волнений обо мне и Утч.
– Лучшее, что ты можешь сделать для меня сейчас, – сказала она мне, – это немедленно отправиться в Вену и утрясти все проблемы с Утч.
Моя мама всегда великолепно умела все утрясать, ведь не так уж много на свете вещей, которые мы можем делать для себя, чтобы это было приятно еще кому-то.
– Ты же можешь вспомнить хорошие времена, правда? – сказала мне мама. – Я думаю, у писателей должна быть хорошая память; впрочем, про такие вещи ты ведь не пишешь. Все равно постарайся вспомнить хорошие времена; это именно то, что я всегда делаю. Стоит только начать, и дело само пойдет.
Итак, я вспоминаю и всегда буду вспоминать Северина Уинтера в его проклятом борцовском зале в тот день, когда мы втроем должны были забрать его оттуда. Мы все собирались ехать в город на всю ночь – в кино, а потом в гостиницу. (Наша первая гостиница и последняя.) Северин сказал, что переоденется и примет душ прямо в гостинице.