Семейная жизнь весом в 158 фунтов   ::   Irving John

Семи лет от роду, у нее уже появилась причина вступить в коммунистическую партию; пусть ее страж, капитан Кудашвили, ине кажется героем многим добропорядочным жительницам Айхбюхля, но Утч он спас. Он не был отцом, но он выступил в роли повивальной бабки и помог корове родить ее.

Капитан Кудашвили жил, конечно, в советской зоне, в четвертом районе. К счастью для Утч, он оказался идеалистом. Раньше ему не приходилось видеть послевоенный детский приют. Утч не приходилось видеть Вену. День, когда капитан Кудашвили шел с ней по Аргентиниерштрассе (приют находился рядом с Зюдбанхоф), был первым за долгое время днем, который она провела вне коровника или казармы. Я думаю, что если ты пару дней провел в корове, то тебе приятно находиться где угодно, лишь бы не в ней. А дома вдоль Аргентиниерштрассе напоминали ей своими орнаментами книги, сворованные ее мамой.

Свидетельство о рождении Утч Кудашвили прикрепил к лацкану ее пальто. Он повязал ей шарф, снятый с мертвого солдата, четырежды обернув ей шею, и все равно шарф болтался чуть ли не до земли. Когда они пришли в приют, Утч догадалась, что ей предстоит здесь остаться. Кудашвили, конечно, предупредил ее об этом, но тогда она еще не понимала по-русски.

Приютская толпа демонстрировала отсутствие целого поколения: изобиловали старики, желавшие сдать детей; поколение родителей (потерянное поколение) погибло во время войны. Только один Кудашвили представлял поколение родителей; все глазели на него. Одна старая женщина подошла к нему и плюнула прямо на грудь, но это из-за советской формы.