В случае беды   ::   Сименон Жорж

Меня стесняет, что он стоит, а я сижу, но подняться я не решаюсь: пистолет должен оставаться в пределах досягаемости. Ситуация складывается комическая, и мне ни за что на свете не хотелось бы, чтобы нашу встречу засняли на кинопленку или записали на магнитофон.

Сколько ему лет? Двадцать два года? Двадцать три? До сих пор я думал о нем как о мужчине. Он был для меня самцом, охотящимся за Иветтой; теперь я воспринимаю его как мальчика.

— Послушайте, Мазетти…

Голос у меня тоже непохож на обычный. Я ищу нужный тон, не нахожу его и отнюдь не горд тем, как идет объяснение.

— Особа, о которой вы говорите, приняла решение и честно сообщила вам о нем.

— Письмо продиктовано вами.

Я краснею. Ничего не поделаешь.

— Если даже оно продиктовано мной, писала она сама, зная что делает.

Следовательно, она полностью отдавала себе отчет, какое будущее выбирает.

Он поднимает глаза, смотрит на меня печально и жестко, и я начинаю понимать, что имела в виду Борденав.

Быть может, из-за густых, почти сросшихся бровей лицо его приобретает неискреннее выражение: чувствуется, что Мазетти таит в себе неистовство, которое может в любой момент вырваться наружу.