Сердце Бонивура   ::   Нагишкин Дмитрий Дмитриевич

Вошедший в хату старик с вилами-тройчатками в руках заметил деловито:

— А это с его страх выходить!.. Напужали вы его дюже… Ишь выворачивает! Ну и куды же вы яво теперь? В плен, што ли?.. Мало он, гад, нашего хлебушка поел. Мотри-ка, аж лоснится, гладкий!

Старик с вожделением посмотрел на свой корявый кулак и огорчённо вздохнул, когда Алёша сказал ему: «Не трожь!»

5



Караев с Иванцовым добрались до Первой Речки. Здесь они пристали к одному из семеновских отрядов, бежавших с фронта и с боем прорвавшихся через заградительную зону. Никто не преследовал их, потому что белый фронт разваливался. Эшелон за эшелоном прибывали на Первую Речку. Состав за составом, в затылок друг другу, останавливались они, забивая пути. Казаки и солдаты оставались в вагонах, понимая, что бесполезно занимать казармы, которые не сегодня завтра придётся бросать, чтобы бежать куда-то дальше…

Многотысячную массу не сдерживала больше никакая узда. Солдаты и казаки дебоширили. Старшие офицеры избегали показываться.

Кривя рот, смотрел Караев на знакомую картину бестолковой суетни в эшелонах. Где-то горланили пьяные. Сидели на путях, лежали на крышах вагонов, слонялись вдоль составов казаки и солдаты — опустившиеся, небритые, немытые… Иванцов подсел к ротмистру:

— Ну, ваше благородие, куды мы теперь?

— На кудыкину гору! — раздражённо буркнул Караев.

Иванцов вздохнул.

— То-то и оно, что на кудыкину! — Пустыми глазами он посмотрел на ротмистра.