JК
Сердце в гипсе :: Грохоля Катажина
Страница: 4 из 255Персона эта, Остапко, чудовищно предприимчива. Не буду продолжать — чтобы не сглазить...
Адам оставался дома, поскольку у него исследования. Если Адам проводит исследования, это значит, что он будет слоняться по дому, пока ему не наскучит, потом выйдет во двор, подстрижет траву, опрокинет по пиву с Кшисиком и заляжет в гамак. И погрузится, конечно, в размышления.
А я должна работать! Это несправедливо. Адам говорит, что в жизни вообще справедливости нет.
Но вернусь к сути дела. А суть такова, что за три минуты до отхода поезда я влетела в комнату, протянула руку к полке с драматургией, на которой возле камней, привезенных с Кипра, должны были стоять мои духи. Флакона не оказалось. Ну я и крикнула:
— Черт подери, где мои духи?
Тогда сверху — Тося во весь голос:
— Не ори! Я не брала!
— Я не говорю, что ты взяла, — завопила я, — просто спокойно спрашиваю!
— Ты не спрашиваешь, а обвиняешь! — громко возмутилась Тося. — Я же тебя знаю!
— Если так говоришь, значит, ты их взяла! — заключила я.
Тося хлопнула наверху дверью, а из сада донесся вопрос Адама:
— Почему ты кричишь на Тосю?
Ну и голосок — перебудит всю деревню! Которая, впрочем, и так не спала, потому что скоро восемь. Я подбежала к окну, открыла настежь — какой прекрасный день, солнце высоко над березами, ведь уже май, и крикнула в окно:
— Ты чего разорался, людям спать не даешь!
Адам отмахнулся от меня.
Адам оставался дома, поскольку у него исследования. Если Адам проводит исследования, это значит, что он будет слоняться по дому, пока ему не наскучит, потом выйдет во двор, подстрижет траву, опрокинет по пиву с Кшисиком и заляжет в гамак. И погрузится, конечно, в размышления.
А я должна работать! Это несправедливо. Адам говорит, что в жизни вообще справедливости нет.
Но вернусь к сути дела. А суть такова, что за три минуты до отхода поезда я влетела в комнату, протянула руку к полке с драматургией, на которой возле камней, привезенных с Кипра, должны были стоять мои духи. Флакона не оказалось. Ну я и крикнула:
— Черт подери, где мои духи?
Тогда сверху — Тося во весь голос:
— Не ори! Я не брала!
— Я не говорю, что ты взяла, — завопила я, — просто спокойно спрашиваю!
— Ты не спрашиваешь, а обвиняешь! — громко возмутилась Тося. — Я же тебя знаю!
— Если так говоришь, значит, ты их взяла! — заключила я.
Тося хлопнула наверху дверью, а из сада донесся вопрос Адама:
— Почему ты кричишь на Тосю?
Ну и голосок — перебудит всю деревню! Которая, впрочем, и так не спала, потому что скоро восемь. Я подбежала к окну, открыла настежь — какой прекрасный день, солнце высоко над березами, ведь уже май, и крикнула в окно:
— Ты чего разорался, людям спать не даешь!
Адам отмахнулся от меня.