Севастополь и далее   ::   Азольский Анатолий

Две народные заседательницы, каменной неподвижностью подтверждавшие законность препирательства, совсем не похожего на прения сторон в юридическом процессе, вдруг как по команде встали и таким ядреным матерком отлаяли Элеонору, что Сурикову стало жалко ее. Ладонью зажав неистовый рот Элеоноры, он выволок бывшую супругу на улицу, посадил в такси и поплелся в гостиницу. Через неделю был уже в другой — в московской, потом слетал на юг, поскучал там и подался на родной ТОФ. На следующий год отпуск решил проводить в столице; был в штатском, брел однажды под дождем и нос к носу столкнулся с девушкой, которая, спасая туфли свои от промокания, сняла их и несла, босая, в руках. «Простудишься, — пожалел ее Суриков, — к врачу побежишь ведь завтра…» Оказалось — медсестра, ни черта не боится, свои врачи в поликлинике от всего вылечат. Однако согласилась предохраниться от сырости и выпить малость в кафе рядом. Разговорились, звали ее Ритой, ломаться не стала, пошла в ресторан, жила на окраине, в деревне Тропарево, вылезла из такси и предложила завтра заехать к ней в поликлинику. «Заодно к невропатологу свожу тебя: чтоб не лапал по-дурному!»

Каждый день что-нибудь затевали — то на стадион попрутся, то в кино. Такой чистой была и ясной эта Ритуля, что Суриков опасался приглашать ее к себе в номер. Что офицер и служит у черта на куличках — тоже говорить боялся.