JК
В тупике :: Сименон Жорж
Страница: 50 из 157Даже голубой свод небесный казался колоколом, под которым с неистовым жужжанием носились два самолета. Владимир мимоходом увидел, что Элен уже встала и готовит кофе на плитке, поставленной на столик в салоне. Она была полностью одета. Он вообще ни разу не видел ее в домашнем платье или в халате, хоть и жила она на борту яхты.
Она не взглянула в его сторону. Владимир два или три раза обошел палубу. На носу было солнечно и жарко, валялась надувная подушка.
Какое-то время он еще вертелся, как собака, которой хочется устроиться поудобнее, а потом растянулся на тиковых досках палубы, поджав колени, положив руку под щеку, и закрыл глаза. Еще раз он пошевелился — накрыл лицо американским морским беретом, чтобы солнце не так обжигало. Он не спал. И ни о чем не думал. Лениво прислушивался ко всему, что звучало вокруг, — к голосам рыбаков, садившихся в лодки, к гулу автобусов, идущих отовсюду, даже из Лиона и Парижа, и делавших недолгую остановку перед бистро «У Полита».
Ничто не изменилось! Вот что смутно тревожило его. Начиная с того памятного дня в него вселилось беспокойство, неясное и болезненное. Нигде он не мог найти себе места, потому-то и взял привычку растянуться вот так на палубе, погрузиться в сонное сияние, спрятать мысли под покров дремоты, переходившей мало-помалу в неясные мечты.
Никто даже не дрогнул тогда. Разве это не странно? Он вспоминал, что вернулся на яхту в тот первый вечер, охваченный каким-то сладострастным чувством. Элен спала! Она была здесь, в темноте, за открытым иллюминатором.
Она не взглянула в его сторону. Владимир два или три раза обошел палубу. На носу было солнечно и жарко, валялась надувная подушка.
Какое-то время он еще вертелся, как собака, которой хочется устроиться поудобнее, а потом растянулся на тиковых досках палубы, поджав колени, положив руку под щеку, и закрыл глаза. Еще раз он пошевелился — накрыл лицо американским морским беретом, чтобы солнце не так обжигало. Он не спал. И ни о чем не думал. Лениво прислушивался ко всему, что звучало вокруг, — к голосам рыбаков, садившихся в лодки, к гулу автобусов, идущих отовсюду, даже из Лиона и Парижа, и делавших недолгую остановку перед бистро «У Полита».
Ничто не изменилось! Вот что смутно тревожило его. Начиная с того памятного дня в него вселилось беспокойство, неясное и болезненное. Нигде он не мог найти себе места, потому-то и взял привычку растянуться вот так на палубе, погрузиться в сонное сияние, спрятать мысли под покров дремоты, переходившей мало-помалу в неясные мечты.
Никто даже не дрогнул тогда. Разве это не странно? Он вспоминал, что вернулся на яхту в тот первый вечер, охваченный каким-то сладострастным чувством. Элен спала! Она была здесь, в темноте, за открытым иллюминатором.