JК
Северная столица :: Дугин Лев Исидорович
Страница: 202 из 318Вдали все пусто; здесь и там Желтеют кости; по холмам Разбросаны колчаны, латы; Где сбруя, где заржавый щит; В костях руки здесь меч лежит; Травой оброс там шлем косматый…
– …Вот она, Русь! – вскричал Шаховской и потом не отпускал от себя Пушкина, говорил о России и, указывая на бюст Петра Великого, стоящий на подставке, хватался за голову: – Уж как велик!
И продекламировал торжественные стихи Ломоносова о Куликовом поле:
Уже чрез пять часов горела брань сурова, Сквозь пыль, сквозь пар едва давало солнце луч, В густой крови кипя тряслась земля багрова, И стрелы падали дожжевых гуще туч…
Вот она, Русь! – повторял он; а потом вспомнил о давнем своем враге Василии Львовиче Пушкине. – Твой дядюшка – позволь быть с тобой откровенным – слабый поэт. Один стих ему только и удался – из «Опасного соседа», как раз за мой счет… Но это ничего: тебя я люлю…
Но все разговоры прервались, когда вошел петербургский генерал-губернатор граф Милорадович.
На лице князя Шаховского выразилось откровенное подлое искательство. Ежова бросилась к всемогущему человеку, знаменитому герою, великодушному рыцарю:
– Граф, я ищу вашей защиты!
– Кто же ваш обидчик, драгоценная? – Милорадович покручивал пышные усы.
– Представьте, граф, меня оскорбили! – И Ежова рассказала происшествие в театре.
– Катенька, ты затрудняешь графа, – беспокоился Шаховской.
Но петербургский генерал-губернатор Милорадович грозно вскинул голову:
– Поезжай и объяви господину Ланелю, – приказал он своему адъютанту, – он высылается из России!
И нахмуренное его чело выражало всю силу и непреклонность российской государственности.
– …Вот она, Русь! – вскричал Шаховской и потом не отпускал от себя Пушкина, говорил о России и, указывая на бюст Петра Великого, стоящий на подставке, хватался за голову: – Уж как велик!
И продекламировал торжественные стихи Ломоносова о Куликовом поле:
Уже чрез пять часов горела брань сурова, Сквозь пыль, сквозь пар едва давало солнце луч, В густой крови кипя тряслась земля багрова, И стрелы падали дожжевых гуще туч…
Вот она, Русь! – повторял он; а потом вспомнил о давнем своем враге Василии Львовиче Пушкине. – Твой дядюшка – позволь быть с тобой откровенным – слабый поэт. Один стих ему только и удался – из «Опасного соседа», как раз за мой счет… Но это ничего: тебя я люлю…
Но все разговоры прервались, когда вошел петербургский генерал-губернатор граф Милорадович.
На лице князя Шаховского выразилось откровенное подлое искательство. Ежова бросилась к всемогущему человеку, знаменитому герою, великодушному рыцарю:
– Граф, я ищу вашей защиты!
– Кто же ваш обидчик, драгоценная? – Милорадович покручивал пышные усы.
– Представьте, граф, меня оскорбили! – И Ежова рассказала происшествие в театре.
– Катенька, ты затрудняешь графа, – беспокоился Шаховской.
Но петербургский генерал-губернатор Милорадович грозно вскинул голову:
– Поезжай и объяви господину Ланелю, – приказал он своему адъютанту, – он высылается из России!
И нахмуренное его чело выражало всю силу и непреклонность российской государственности.