Северный приют   ::   Токарева Виктория

Алеша раздумчиво:

– Да?

– Ну конечно! Тебя никто не хватится. Поживем спокойно. Как на Северном приюте.

Алеша стоит в нерешительности. На одной чаше весов – риск. На другой – счастье.

– У тебя ничего не болит? – спросила Нинка.

– Абсолютно. Я только все время мерзну и хочу есть.

– Это потому, что ты худой. Дефицит веса. Скажи, что у тебя радикулит. Это проверить невозможно. Скажешь: ни согнуться, ни разогнуться. Они тебе назначат уколы, форез. А ты не ходи. Проверять никто не будет. Кому мы нужны, кроме самих себя.

Чаша весов со счастьем стала медленно идти вниз.

– А ты не будешь занята эту неделю? – спросил Алеша.

– Я в простое. Наверное, в твоем строительстве, когда простаивает какой-нибудь кран, – это ЧП. Чрезвычайное происшествие. А тут простаивает целый человек. Пропадает даром моя красота. – Нинка задумчиво варит кофе. Наливает в чашку.

Алеша обнимает свою красивую Нинку. Она обливает его горячим кофе.

– Ой! – смущается Нинка. – Куртка…

– А, черт с ней…

Они стояли, обнявшись, как один ствол, переплетаясь руками-ветками.

В кабинете Киры Владимировны сидел рентгенолог Николай Алексеевич, за глаза Колька. Он был молод, носат и прогрессивен. – Подумай сама: когда жили мамонты? – спросил Колька.

– В эпоху раннего плейстоцена, – ответила Кира Владимировна и включила в розетку электрический чайник.

– Правильно. А сейчас какой год?

– 1984-й после Рождества Христова.