Шанель   ::   Козловский Евгений

По возвращении домой Юнаобычно затаскивает провожатого к себе -- рассказать наночь сказку. Дважды сопровождал Юну и я: во французское посольство наконцерт старинной музыки (прескучнейшее, доложу, развлечение -- разве дармовой аляфуршет в антракте несколько скрасил предприятие) и в американское -- нановую ленту Копполы.

Естественно, никто из посещающих Юну не сомневается, что онаработает наКонтору -- иначе салон не продержался бы и недели, -- но отвращает это слишком немногих. Ну и прекрасно, думаем мы про себя. Ну и превосходно! Ну и пускай себе работает. Главное: иметь сей фактор в виду, двапишем -- семь в уме, тогдаможно извлечь из него некоторую даже прибыль. Говорят, поэт Курский добрую пятилетку вел через Юну замысловатый диалог с Конторою, то есть внешне выглядело, что просто беседовал с Юною по душам о жизни и смерти, о Родине (с большой буквы) и чужбине, и в результате выехал-таки, правда, по израильской визе: не по высшему, так сказать, разряду, -- но в последние годы и это ой как нелегко. Кроме того, у Юны время от времени можно, выпив, закусить продуктом из долларовой ЫБерезкиы. А из долларовой ЫБерезкиы иногдазакусывать надо, чтобы не позабыть, что и такая, оказывается, существует еда.

Я был рекомендован Юне Модестовне как знающий свое дело фотограф. Навязчивая ее идея, не реализованная, впрочем, и по сей день: хорошо изданный цветной каталог коллекции (Юнане только торгует -- онапонемногу и коллекционирует.