Шекспировские чтения, 1977   ::   Шекспир Уильям

Уже при первом своем появлении, рассказывая историю кровосмесительной любви Антиоха и его дочери, Гауэр замечает: "Bad child, worse father, to entice his own // To evil should be done by none" ("Плохое дитя, еще худший отец, соблазнивший своего собственного ребенка на грех, который никто не должен совершать" - I, вступление, 27-28) {Подстрочный перевод. Английский текст цит. по: Shakespeare W. The Works of Shakespeare, v. 1-4. Moscow, 1937. V. 3.}. И во всех последующих монологах, упоминая того или иного персонажа, Гауэр всегда сопровождает его оценочным эпитетом, хвалит или порицает. Перикл "лучший царь и добрый господин" ("better prince and benin lord" - II, вступление, 3) - Гауэр с одобрением отзывается о помощи, которую Перикл оказал голодающему Тарсу; Геликан - good (добрый), он остался дома не для того, чтобы, подобно трутням, есть мед, приготовленный другими, "он хочет зло искоренить, добро сберечь и сохранить" (II, вступление); Марина good (IV, вступление, 39), Дионисса - cursed (проклятая, окаянная, отвратительная - 43), wicked (злая, порочная IV, 4, 33). Показывая пантомиму, в которой Дионисса и Клеон сообщают Периклу о смерти Марины, Гауэр комментирует:

Притворству простодушие внимает

И вздохи лицемеров принимает

За истинную скорбь.

(IV, 4)

А познакомив далее зрителей с эпитафией Диониссы на могиле Марины, не преминет обобщить: "Так служит вкрадчивая лесть обычно // Для подлости личиною отлично" (IV, 4).

Особенно сильна морализация в эпилоге. Ни один русский перевод не передает примитивного дидактизма последнего обращения Гауэра к зрителю.