Шекспировские чтения, 1977   ::   Шекспир Уильям

То перед сытым жеребцом заржу,

Как кобылица; то еще дурачусь:

Вдруг яблоком печеным в кружку спрячусь,

И лишь сберется кумушка хлебнуть,

Оттуда я к ней в губы - скок! И грудь

Обвислую всю окачу ей пивом.

Иль тетке, что ведет рассказ плаксиво,

Трехногим стулом покажусь в углу:

Вдруг выскользну - тррах! - тетка на полу.

Ну кашлять, ну вопить! Пойдет потеха!

(42-54; перевод Т. Щепкиной-Куперник)

Все содержание этого диалога основано на различных крестьянских поверьях. Связь образа лукавого Пака с более древними языческими представлениями, на которые наложило свой отпечаток христианство, подчеркивается тем, что Пак принадлежит к сонму ночных духов. Он торопит Оберона кончить волшебство перед тем, как взошло солнце, и упоминает о страшных ночных призраках - проклятых мертвецах (III, 2, 381-387). И хотя Оберон замечает, что они "духи, но не те" (388), Пак вскоре опять напоминает, что "жаворонок начал петь" (IV, 1, 91), т. е. что им пора в путь. И, наконец, в последней сцене в своем монологе он снова приобщает себя и эльфов к ночным духам, появляющимся, когда "волки воют на луну", визг "совы пугает тьму" и больному чудится саван.

В этот темный час ночной

Из могил, разъявших зев,

Духи легкой чередой

Выскользают, осмелев.

Нам же, эльфам, что стремимся

Вслед коням тройной Гекаты

И дневных лучей боимся,

Темнотой, как сны, объяты,

Нам раздолье. В доме мышь

Не спугнет святую тишь.

Я пришел сюда с метлой

Мусор вымести долой.