JК
Шекспировские чтения, 1977 :: Шекспир Уильям
Страница: 78 из 509Англичане узнавали от Монтеня, что такое мудрость практическая, избавляющая человека от рискованных шагов, узнавали и что такое умудренность,дающая человеку силы для преодоления ужаса перед лицом смерти.
Не прошли англичане и мимо того, что Монтень - художник слова, умеющий несколькими штрихами создать смешные, часто карикатурные наброски. То это философ, владеющий "схоластическим способом" громоздить "общие суждения" и "глоссы" - ими он запутывает своих слушателей и "лишь увеличивает невежество". Пожалуй, "рыночные торговки сельдью городят в своих перебранках меньше вздора", чем ученые такого рода на своих "публичных диспутах". То это магистр свободных искусств, о котором Монтень говорит, что, если бы он сбросил свою ермолку, мантию, свою латинскую ученость, не забивай он вам слух самыми чистыми, беспримесными цитатами из Аристотеля, и вы нашли бы, что цена ему - грош; по сравнению с людьми ничем не примечательными "учености больше, глупости не меньше". То это грамматик - эрудит стихосложения - неумытый, непричесанный, глаза его гноятся, он покидает свой рабочий кабинет, где роется в книгах - не для того, чтобы стать мудрее, а чтобы "поведать потомству, каким размером писал свои стихи Плавт или как правильнее пишется такое-то латинское слово".
В "Опытах" немало примеров остроумия древних философов и знаменитых полководцев, власть имущих и простолюдинов - кстати, лишь последние могут шутить за пару минут до казни, сохраняя полное самообладание (I, 49-51).
Любит Монтень в литературе и серьезное, возвышенное, и "бег поэзии, изобилующей прыжками и всякого рода курбетами" (III, 200).
Не прошли англичане и мимо того, что Монтень - художник слова, умеющий несколькими штрихами создать смешные, часто карикатурные наброски. То это философ, владеющий "схоластическим способом" громоздить "общие суждения" и "глоссы" - ими он запутывает своих слушателей и "лишь увеличивает невежество". Пожалуй, "рыночные торговки сельдью городят в своих перебранках меньше вздора", чем ученые такого рода на своих "публичных диспутах". То это магистр свободных искусств, о котором Монтень говорит, что, если бы он сбросил свою ермолку, мантию, свою латинскую ученость, не забивай он вам слух самыми чистыми, беспримесными цитатами из Аристотеля, и вы нашли бы, что цена ему - грош; по сравнению с людьми ничем не примечательными "учености больше, глупости не меньше". То это грамматик - эрудит стихосложения - неумытый, непричесанный, глаза его гноятся, он покидает свой рабочий кабинет, где роется в книгах - не для того, чтобы стать мудрее, а чтобы "поведать потомству, каким размером писал свои стихи Плавт или как правильнее пишется такое-то латинское слово".
В "Опытах" немало примеров остроумия древних философов и знаменитых полководцев, власть имущих и простолюдинов - кстати, лишь последние могут шутить за пару минут до казни, сохраняя полное самообладание (I, 49-51).
Любит Монтень в литературе и серьезное, возвышенное, и "бег поэзии, изобилующей прыжками и всякого рода курбетами" (III, 200).