Шестеро   ::   Липатов Виль Владимирович

Сашка торопливо протирает глаза, открывает дверь кабины и отшатывается назад: в кабину с силой врывается ветер, проникает под телогрейку, леденит дыхание, но Сашка успевает увидеть сутолочь снежинок, завихривающихся полосами, услышать протяжный вой ветра. Кабина вздрагивает. Ветровое стекло словно завешено густой марлей. Ветер дует порывами – на секунду стихнет, успокоится, но потом снова сорвется, завоет еще громче.

В смотровом стекле – два пятна: огни головной машины; вспыхивают и гаснут три раза подряд.

– Зовут, – говорит Калимбеков.

Они выбираются из трактора и останавливаются пораженные: ничего нет вокруг, кроме ветра и снега. Земля – она только ощущается ногами; по ней, как и по небу, несутся вихревые полосы снега, свиваются в жгуты, упругие, как водяная струя. Ветер широкими лапами напирает Сашке на грудь, он наклоняется вниз и ложится на ток воздуха. Лицо обжигает мороз, дерет кожу. Снежная тень Калимбекова качается рядом. Вот он высоко поднимает ногу, делает шаг, но теряет равновесие. До Сашки доносится его крик:

– …а …а …а! И-и-и …д …и …и!

Сашка задыхается: легкие полны ветра, рот – снега. Пурга беснуется еще с большей силой, воет тонко, без продыхов. Шаг за шагом трактористы продвигаются вперед. Если бы ветер затих на минуту, люди оказались бы лежащими на воздухе, прикоснувшись носками к земле.

За головной машиной, под прикрытием, немного тише. Водители совещаются негромкими встревоженными голосами.