Шестой этаж пятиэтажного дома   ::   Анар

- Мне сообщил Спартак,- сказал он, пытаясь проглотить комок, стоявший в горле, и подумал,что вот сейчас, когда он упомянул о Спартаке, Медина раскроет тайну, которую из всех живых теперь, может быть, знает она одна. И тогда все выяснится, и ему будет в сто раз хуже от того, что он так ошибся. При этом он хорошо знал, что Медина ничего ему не скажет и, возможно, никакой тайны не знает, ибо, наверное, ее и нет, тайны, и никакого недоразумения нет, ничего нет, и все было так, как было, только вот нет Тахмины.

- Цирроз печени, сгорела за двадцать дней,- слово в слово повторила Медина Спартака и начала рассказывать. Она рассказывала о ее болезни со всеми подробностями, ничего не скрывая, точно и жестко, и о ее физических муках, и о катетерах, и об отеках, и о том, как Тахмина не хотела умирать. До болезни она не раз говорила, что хотела бы умереть, но это были просто слова, а когда болезнь скрутила ее по-настоящему и когда она, уже в больнице, поняла, что умирает, ей так отчаянно хотелось жить... И она до конца держалась мужественно.

- Мама, когда мы пойдем в кино? - снова затянул мальчик.

- Сейчас, сейчас, мой хороший, сейчас мы пойдем.

До последнего дня ее навещал Мухтар, и Манаф приходил. Какой он, оказывается, хороший человек, Манаф, все расходы по похоронам взял на себя. И поминки устроил на третий и седьмой день. Вот только сороковой день негде устроить - квартиру-то обменяли. Инженер какой-то переехал с женой, и у них куча детей.

- Мама, ну пойдем!

- Сейчас, сейчас, сынок, вот я немножко с дядей поговорю, и мы пойдем.