Шишкин лес   ::   Червинский Александр

Левко, раскачиваясь от боли, с собачьей тоской и недоумением смотрит ей вслед.

Чернову про этот случай в конюшне Верочка никогда не рассказывала. Воспитанием Левко она больше никогда не занималась. Как написано у моего папы в «Нашей истории»: «Всякому бунту приходит конец».

В дневнике Верочки это происшествие упомянуто только намеками, без подробностей. А что, если дело, не дай Бог, зашло у них дальше? И раз так, откуда я произошел? Лучше об этом не думать. Я и не думаю. Но через несколько месяцев, уже в Париже, Верочка родила дочь Варю, мою будущую бабушку.

И эта, новая, мечта Чернова исполняется. Он дирижирует в Париже императорским оркестром. Звучат последние моменты написанного им торжественного марша.

Он поворачивается к публике и кланяется.

Гром рукоплесканий.

Под этот самый марш через несколько десятилетий повезут на военном параде перед мавзолеем Ленина межконтинентальные ракеты. Но об этом потом. А сейчас в Париже сидящая в первом ряду моя прабабушка, беременная Верочка, ахает и хватается руками за живот.

Так родилась моя бабушка, будущий великий советский скульптор Вера Чернова.

Чернов в халате и Верочка в пеньюаре с младенцем Варей на руках стоят у окна роскошного парижского отеля. Перед ними знакомый по тысячам открыток пейзаж с Эйфелевой башней.

— Ужас, — мрачно глядит на башню Чернов. — До чего ж это все-таки дурацкое сооружение. Надо ж такое выстроить.