Шизгара   ::   Солоух Сергей

- Не пугай меня, Гриша, скажи что-нибудь. Гриша, Гриша...

- Не кричи,- неожиданно тихо говорит Григорий, он не слушает, его взгляд скользит по стене, натыкается на его собственную детскую акварель.Все глупо,- говорит Григорий. - О чем ты? - Ни о чем. - В смысле?

Но привычная пауза не возникает, не звучит в тишине пустой квартиры многозначительное "тик-так" старого будильника.

- Я тебя ненавижу! - кричит женщина. - Я сам себя ненавижу! - отвечает ей эхо. Ненавижу, ненавижу, ненавижу, это носится и сумрачном лабиринте квартиры, Григорий открывает дверцу румынского бара и некоторое время обозревает многоцветную, уцелевшую во время кораблекрушения (светопреставления) роскошь. "Какой пассаж",- думает он, решая погибнуть с музыкой. Его рука, переломившись в составном зеркале, берет серебряную родительскую свадебную рюмку, а другая - святотатственно плещет в символ нерушимости союза Веры Константиновны и Сергея Михайловича темную струю югославского вермута.

Когда бутылка уже была на три четверти пуста, в мрачном сумраке коридора опять зазвонил телефон.

- Гришу можно? - спросил незнакомый женский голос. - Я.

- Гриша,- обрадовалась незнакомка,- скажите, но только честно, сколько вам лет?

На что ошалевший в буквальном смысле слова Григорий лишь после продолжительного раздумья ответил вопросом: - А ты кто?

Но ему сразу не открылись.