Шмелиный мед   ::   Торгни Линдгрен

Да, действительно, из трубы там, внизу, валил дым, упрямый черный дым на фоне ослепительно белого снега.

— У меня рак, а у него сердце. И рак, говорят, хуже, но сердце как гриб, раз — и рухнуло. Так что пусть не думает, будто что-то решено. Сволочь.

Ничего подобного этому сглаживающему все снежному покрывалу, этой бесконечной перине, она сказала ему об этом — она никогда раньше не видела: какая пена материализованного света! Может, она напишет несколько строк о ландшафте легенды, практически лишенном всех свойств, о местности, где жили почти все святые и по которой странствовал со своим посохом Кристофер.

Когда расчистят дорогу? — спросила она. Никому не известно, — ответил он. — Кто-нибудь расчистит, когда у него будет время. Да и сказать, чтоб в этом была такая срочная необходимость, никак нельзя.

Они позавтракали. Завтрак ничем не отличался от ужина.

Я теперь ем совсем мало и медленно, сообщил он. — Во мне все скукожились: грудная клетка, голова, челюсти, глотка.

Потом он опять лег на диван.

А она вышла из дома. Надо же кому-нибудь попытаться хоть немного разгрести эти чудовищные заносы.

И тут у нее между ног в дом проскользнула кошка:

— Значит, у тебя все-таки есть кошка, сказала она.

Она у меня всегда была, — отозвался он. Ее зовут Минна. Она обычно спит у меня на коленях. А писает в меховую шапку за дверью. Я, пожалуй, ее убью.

За дверью и вправду лежала вывернутая наизнанку меховая шапка, от нее едко и тошнотворно воняло мочой.