JК
Шмелиный мед :: Торгни Линдгрен
Страница: 29 из 131О Кристофере не написано пока ни одной книги, пояснила она, она намерена свести множество анекдотов, осколков, щепочек, баек в одно целое; четко и однозначно сказать, кем он был, невозможно. Она будет просто записывать те мысли, которые у нее возникают.
Ей хочется сделать все, что в ее силах, чтобы и о Кристофере тоже появилась книга.
Кошка по-прежнему лежала в ногах у Улофа. Когда она собралась уходить, он сказал:
Да, приходится топить, чтобы настенные часы не замерзли и не остановились. Ежели часы остановятся, неизвестно, что будет.
Хадар стоял у окна в ночной рубахе, опираясь руками о подоконник. От усилия, которое он прилагал, чтобы стоять прямо, у него дрожали ноги и колыхалась фланель рубахи.
— Долго же ты, — сказал он. — Я вовсе не хотел, чтобы ты задерживалась там и ухаживала за ним.
Он болен, ответила она. Нужно, чтоб ему кто-то помог.
Он болен не настолько, насколько был бы должен болеть, сказал Хадар.
Ему б давным-давно быть покойником.
Хадар неотрывно глядел в окно, в вечернюю тьму. Его ноги в любой момент могли подкоситься, и ему не под силу будет встать, если он упадет. Она обняла его за талию, крепко ухватила за запястья и помогла вернуться к дивану. Он долго лежал молча, тяжело дыша, она в это время подложила дров в плиту, поставила на стол хлеб и масло.
Он ест сахар? — спросил наконец Хадар. — Сахар — это его единственный харч?
Сахар, — ответила она. — И мед, и шоколад, и изюм, и мятные леденцы, и сливочные ириски, и сахарная пудра. Это прикончит его.
Ей хочется сделать все, что в ее силах, чтобы и о Кристофере тоже появилась книга.
Кошка по-прежнему лежала в ногах у Улофа. Когда она собралась уходить, он сказал:
Да, приходится топить, чтобы настенные часы не замерзли и не остановились. Ежели часы остановятся, неизвестно, что будет.
Хадар стоял у окна в ночной рубахе, опираясь руками о подоконник. От усилия, которое он прилагал, чтобы стоять прямо, у него дрожали ноги и колыхалась фланель рубахи.
— Долго же ты, — сказал он. — Я вовсе не хотел, чтобы ты задерживалась там и ухаживала за ним.
Он болен, ответила она. Нужно, чтоб ему кто-то помог.
Он болен не настолько, насколько был бы должен болеть, сказал Хадар.
Ему б давным-давно быть покойником.
Хадар неотрывно глядел в окно, в вечернюю тьму. Его ноги в любой момент могли подкоситься, и ему не под силу будет встать, если он упадет. Она обняла его за талию, крепко ухватила за запястья и помогла вернуться к дивану. Он долго лежал молча, тяжело дыша, она в это время подложила дров в плиту, поставила на стол хлеб и масло.
Он ест сахар? — спросил наконец Хадар. — Сахар — это его единственный харч?
Сахар, — ответила она. — И мед, и шоколад, и изюм, и мятные леденцы, и сливочные ириски, и сахарная пудра. Это прикончит его.