Шорник   ::   Можаев Борис Андреевич

Время было такое, что на село впервые за много лет потянулсягородской люд, – одни приглядывались к сельской жизни, к вольготности, справлялись насчет отмены налогов, какие ссуды дают на постройку, расспрашивали: «А правда ли, что теперь скота держи сколько хочешь?» Другие приезжали из города агитировать сельских жителей, чтобы работали лучше, потому что сентябрьский Пленум отменил всяческие препоны, разрешил главные проблемы, полностью развязал колхозникам руки – теперь дело только, мол, за вами, колхозниками.

Помню, в один день со мною приехал в Паньшино агитатор из какого-то столичного института, не то из мировой истории, не то из мировой литературы. В маленьком и тесном доме приезжих этот столичный гость, низенький, плотный, с тугими розовыми щеками, в начищенных ботиночках, в сером мохнатом пальто с поднятым воротником (время было осеннее, морозное), стоял у порога, растерянно и жалобно спрашивал:

– Простите, а где же тут уборная?

– Уборная на том конце села, – отвечал Евсей Петрович.

Он сидел за столом на месте дежурной и читал газету. Уборщица, она же и дежурная дома приезжих, жена его Прасковья Павловна, ушла домой доить корову. Евсей Петрович остался за нее.

– Как это на том конце? – изумился агитатор.

– Ну, возле мэтээс… Бывшего райкома то есть, – пояснил Евсей Петрович. – Там и уборная есть. А здесь она повалилась в прошлом годе. Доски мужики растащили на дрова.

– Не может быть?! – лектор все еще недвижно стоял у порога.

– Район у нас закрыли.