Варяги и ворюги   ::   Дубов Юлий

Он сменил лайковую куртку на синий китайский пуховик, похожий на те, в которых ходила половина города, но это ничего не изменило. Он перестал улыбаться, разговаривая с кассирами и таксистами, специально отрепетировал перед зеркалом хмуро-озабоченное выражение лица, наблюдаемое им повсеместно, но стоило ему с этим выражением лица появиться в ресторане, как к нему сразу же подлетели два официанта и один из них сообщил:

— Господ интуристов вот в том зале обслуживают. Прямо и направо. У вас что-то болит? Врача не надо?

Он упорно вслушивался в речь находящихся рядом людей, заучивая слова и запоминая интонации. Но разученная им фраза: «К картинной галерее, шеф, два счетчика плачу» — тут же вызвала обычную реакцию: «Вы откуда русский так хорошо знаете?»

Однако еще сильнее, чем это внешнее выпадение из окружающего его мира, Адриана угнетало ощущение какого-то непреодолимого барьера, мешающего понимать окружающих его людей. Ощущение это возникло не сразу. В Москве, рядом с полковником Крякиным и Борисом Шнейдерманом, его еще не было. Беседы с секретаршей Ларисой и госпожой Икки, демократическим композитором и отчаявшимся руководством свекловодческого совхоза, даже с жуликом в пастырском сюртуке, — все это не слишком выходило за привычные рамки, хотя и отдавало некой экзотикой.