Варяги и ворюги   ::   Дубов Юлий

Но письма никакой фактической информации не содержали и вообще были на редкость одинаковыми по содержанию, отличаясь одно от другого только длиной. Единственно бросилась в глаза Адриану повторяющаяся из письма в письмо странная фраза: «Судьбу сломали, а жизнь осталась». Да в последнем письме из Мирного Иван Диц, неизменно подписывавшийся «Твой Ванюшка», звал Анну Андреевну к себе.



«Приезжай,»



— писал Диц,



«жить здесь можно, люди кругом хорошие, у меня пенсия да еще надбавки, квартиры нету, да я в общежитии комендантом, так что не пропадем на старости лет…»



— А Анна Андреевна не ездила к нему? — спросил Адриан, оторвавшись от письма.

Анка, уже накромсавшая колбасы и хлеба, завершила сервировку стола и отрицательно помотала головой.

— Она болела. Тут от него лет семь назад грузин приезжал, заходил. Посидел с ней, поговорил — и ушел.

— Грузин?

— Такой в годах. Лысый. С усами.

— А он никакого адреса не оставлял?

Анка задумалась, потом выдвинула ящик комода, покопалась там и радостно подняла над головой тетрадный лист.

— Оставил. Руку-то не тяни, не тяни. Сейчас посидим, выпьем, поболтаем о том, о сем, потом отдам. Ну что, мужчина, ухаживай за мной, ухаживай.

Но дожидаться, пока Адриан начнет за ней ухаживать, Анка не стала, сунула Адриану в руку кусок хлеба с колбасой, подняла рюмку и, сказав «За все хорошее», лихо ее опрокинула. Потом положила голову на руки и уставилась на Адриана.