Штрафники   ::   Свирский Григорий

Пилипенко, выйдя из больницы, узнал, кто его спас, и теперь живет возле Сидора Петровича,как собака у ноги...

- Стой! - закричал Сойферт шоферу. - Не знаешь, где Сидор Петрович живет?! Ваня с Пресни!

Сидор Петрович жил один, в двухкомнатной квартире, уставленной и по стенам и посередине книжными полками. Полки полированные, самодельные, точно по размеру книг. Для "малой библиотеки поэта". Для "большой"... Стекла промыты. Посередине бар из карельской березы. Под замком. В нем, как выяснилось, хранился самиздат.

Такой личной библиотеки я и в Москве не видел.

- Тут поэты, - показал он мне на стеллажи у окна.

Тут были все поэты. От Кантемира и Тредиаковского... На другом стеллаже - весь Достоевский. Академический Толстой. ...

- Вечные ценности!.. - он улыбнулся застенчиво. - А вот эти два шкафа - обруганные книги...

Такого я, действительно, не встречал - библиотека обруганных! Есть и макулатура, но - сколько неоценимого, уничтоженного варварством и сбереженного, возможно, лишь здесь, на краю света, возле моря Лаптевых... Я перелистывал желтоватые пожухлые страницы... Пьесы, стихи, романы, не переиздававшиеся с двадцатых годов, изъятые из всех библиотек, книги, за хранение которых давали десять лет со строгой изоляцией... Все заново переплетены. Внесены в каталог.

Сидор Петрович кашлял все сильнее, натужнее; казалось, ему уж не до меня, но как он кинулся ко мне, когда я уронил на пол истерзанный и тщательно проклеенный сборник "Вехи" и страничку подхватил ветер...