Штрафники   ::   Свирский Григорий

Я вскочил на ноги и - недосуг им было разбираться со мной - прыгнул на сани, волочившиеся за трактором.

Мы притащились, за первыми, минут через десять. Буровики влетели в дощатый барак, дубася суковатыми палками всех подряд. Никого не пропуская. Даже паренька, прижимавшего к груди шахматную доску, отшвырнули, окровавленного, к стене. Даже визжавшей девчонке с насурмленными бровями поддали сапогом.

Апоста, оказывается, был в другом бараке.

- Ч-черт, не сюды! - ругнулся кто-то. Кинулись в соседний барак.

-...Ма-атюшкина! - сипел Апоста, приваливаясь спиной к мокрой стенке тамбура. - Ма-атюшкина, суки!!!

Заводил вязали веревками, полотенцами, самого неуемного, плевавшегося, скрутили колесом, затылком к пяткам, по-тюремному. "Быстрее очухается!" сказал Апоста, скривив оттопыренные губы в болезненной гримасе. И только тут увидели все, что у него перебита рука. Свисает беспомощно. И кровь на щеке.

- Ничто! - сказал он. - Заживет, как на собаке!

Убитого Ермолая Матюшкина накрыли байковым одеялом, оставили на месте до прилета следователя из Ухты.

- Кто его? - тихо спросил я Апосту, садящегося в вездеход, рядом с шофером.

- Кто? - повторил он, морщась. - Кто?! Кто могет, кроме Забродюхи...

- Кто?!

Бандитов со скрученными руками-ногами покидали в ведеход, как дрова; на матерившегося сели верхом. Тронулись, стиснутые в железном кузове.